Призрак Чернобыля

Эксперты «НВ» уверены, что случившаяся спустя 25 лет после аварии на советской АЭС трагедия в Японии станет началом глобальной трансформации мира

Сегодня в России, на Украине, в Белоруссии и в ряде стран Европы зажгутся свечи в память о жертвах самой крупной и самой страшной ядерной аварии в истории человечества. Ровно 25 лет назад на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС прогремел мощный взрыв, который привел к разрушению реактора, выбросу в атмосферу десятков тысяч тонн радиоактивных веществ и породил беспрецедентную экологическую катастрофу.

Казалось бы, «снаряд дважды не попадает в одну воронку» и подобная катастрофа больше никогда не повторится. Увы, по злой иронии судьбы, похожая авария произошла именно в год 25-летия Чернобыля на японской АЭС «Фукусима-1», породив апокалипсические настроения и зловещие ассоциации. Но существует ли взаимосвязь между двумя атомными катастрофами? Какова символика этих парных случаев, разведенных историей интервалом в четверть века? И что предвещает человечеству вновь пробудившийся «призрак Чернобыля»?

Ученые и богословы уже давно выявили одну любопытную закономерность – социальные потрясения, будь то войны, революции или крушения империй, обычно сопровождаются природными катаклизмами и техногенными авариями. Что это? Непознанный закон природы? Промысел Божий? Просто цепочка случайностей? Ответов на эти вопросы пока нет, хотя факт остается фактом – бурные эпохи перемен и ломки привычной реальности всегда идут рука об руку с землетрясениями, извержениями вулканов, разрушительными цунами, авариями на АЭС и крушениями самолетов.

– В переломные времена происходит такое количество событий, что нагрузка на техносферу и биосферу неуклонно возрастает, – полагает писатель-футуролог Максим Калашников. – В итоге природа и техника не выдерживают и приходят в движение вместе с народными массами. Причем цунами техногенных катастроф, как правило, поднимается именно тогда, когда начинают болеть и разлагаться старые социальные организмы. В этом смысле советская перестройка конца 1980-х и глобальная трансформация 2010-х годов – одного поля ягоды.

По мнению эксперта, чернобыльская авария была не чем иным, как свидетельством агонии «советского проекта» и предвестником близящегося распада «красной империи». Действительно, за 70 лет существования СССР наибольшее количество техногенных катастроф пришлось именно на перестроечные годы. Помимо Чернобыля, в правление Михаила Горбачева произошла гибель атомной подводной лодки «Комсомолец», рекордная железнодорожная авария под Уфой, взрыв на железнодорожной станции Арзамас-1 и крушение парохода «Адмирал Нахимов». Добавьте сюда землетрясение в Спитаке, унесшее 25 тысяч жизней, и картина нескончаемой череды катастроф станет полной.

– Зерно «катастройки» посеял в 1970-е годы «дорогой Леонид Ильич», остановив развитие страны, посадив ее на нефтяную иглу и позволив старцам из Политбюро погрузить государство в бюрократическую спячку, – продолжает Максим Калашников. – Во всем Союзе во времена застоя стал катастрофически падать уровень управления, что затронуло и атомные электростанции. Кроме того, начался износ оборудования, что опять же сказалось на советских АЭС. Пока страна «спала», эти тенденции никак себя не проявляли, но стоило Горбачеву запустить «ускорение», как прогнившая система моментально посыпалась. В этом смысле авария в Чернобыле стала проявлением общей болезни государства.

Впрочем, падение Советского Союза, по мнению другого эксперта политолога Александра Елисеева, в 1986 году было отнюдь не предопределено. Система еще сохраняла определенный запас прочности – не случайно сама ликвидация последствия аварии на Чернобыльской АЭС проходила слаженно и эффективно, ликвидаторы проявляли чудеса героизма, а людей смогли в кратчайшие сроки эвакуировать с зараженных территорий. Однако болезнь советской системы оказалась сильнее воли к жизни, результатом чего, по словам Елисеева, и стал проигрыш СССР в холодной войне.

– Вот только победившая капиталистическая модель, к XXI веку распространившаяся через глобализацию на весь мир, пережила своего поверженного конкурента всего лишь на 20 лет. Сегодня пришла пора «перестраиваться» и ей, – продолжает политолог. – Посмотрите на то, что сейчас происходит уже в глобальных масштабах, и аналогии с нашими восьмидесятыми напрашиваются сами собой! Застой 2000-х годов и начавшийся в 2008-м мировой финансовый шторм – это западный аналог советского кризиса планового хозяйства. Политика Барака Обаму с его надеждами принести Америке и миру обновление только ленивые эксперты не сравнивают с «новым мышлением» Михаила Горбачева. Наконец, «арабская весна» – это ближневосточный отголосок восточноевропейских «бархатных» революций. Похоже, весь мир пошел вразнос вслед за соцлагерем.

Неудивительно, что на фоне глобальной перестройки, охватившей сегодня все человечество, мы наблюдаем всплеск техногенных аварий. Причем, с точки зрения большинства опрошенных «НВ» экспертов, катастрофа на АЭС «Фукусима-1» – эта современная редакция Чернобыля – лишь первая ласточка предстоящих в 2010-е годы бурных событий.

– Наблюдая за поведением Японии, я не могу отделаться от ощущения дежавю. Хотя масштаб бедствий на «Фукусиме-1» не идет ни в какое сравнение с Чернобылем, от аналогий буквально рябит в глазах, – говорит другой футуролог Сергей Переслегин. – Советские чиновники скрывали от населения масштабы бедствий – сегодня по их стопам идут чиновники «свободной» и «демократичной» страны. В СССР безалаберность персонала во время экспериментов в Чернобыле привела к катастрофе – и в Японии из-за бездействия сотрудников «Фукусимы-1» время, когда ситуацию можно было спасти, оказалось упущенным. Оба случая свидетельствуют об одном – сегодня западная модель переживает столь же тяжелый кризис, как и в свое время Советский Союз.

прямая речь

Михаил РЫЛОВ, директор Межотраслевого экспертно-сертификационного и контрольного центра ядерной и радиационной безопасности:

– Сегодня в мире идут активные дискуссии о будущем ядерной энергетики. Германия уже заморозила ее развитие на несколько месяцев, Россия начала проводить полную ревизию своей атомной отрасли, даже Северная Корея выразила желание продолжить переговоры с шестеркой посредников по своей ядерной программе. Означает ли это скорый отказ от мирного атома и переход к альтернативным источникам энергии? Пока ясности нет. Для малых стран альтернатива есть – ставить ветряки, солнечные батареи или покупать электроэнергию, зарабатывая на чем-то другом. Скажем, в Австрии уже есть город, который полностью обеспечивает себя возобновляемой энергией.

Однако крупные страны с развитой промышленностью едва ли откажутся от мирного атома. Ведь вся наша цивилизация – это цивилизация электричества: отключите электричество – и жизнь тут же замрет. Другое дело, что память о чернобыльской трагедии и авария на «Фукусиме-1» существенно ужесточат требования к безопасности. Возможно, это придаст новый импульс развитию атомной энергетики, хотя революционных перемен пока не видно. Замкнутые топливные циклы и свинцово-висмутовые реакторы – но это лишь количественные изменения. Для революции же нужны мудрецы, а они берутся только там, где ведутся активные научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Увы, несмотря на разговоры о модернизации и инновационном прорыве, наше государство пока держит науку в полуживом состоянии. А ведь наука – это тот фундамент, на котором строится могущество любой страны.

Невское время